«Малярами», называли анонимных живописцев в конце XIX века, на юге России и в регионе Поволжья, или «красильщики», как называли этих кустарей в Ивановской, Костромской и Ярославской областях. Они занимались росписью, окраской, разделкой окрашенных поверхностей «под дерево», разрисовкой узоров и надписей через трафарет. Продолжали свое дело эти умельцы и в ХХ веке, они также ходили по деревням и писали картинки на материале заказчика, это мог быть линолеум, старое одеяло, клеенка или другой, не пригодный уже для хозяйства материал. Эти кустари делали изображения чаще всего по трафарету, дополняя их деталями по желанию заказчика. Готовые изделия могли носить по деревням коробейники – офени, либо же торговать ими на ярмарках. Эти изделия были распространены по всей России, их либо носили с юга страны (таких было большинство), либо же могли писать на местах (особенно большая плотность таких находок была на Севере).
Пик создания таких ковриков пришелся на времена НЭПа, т.е. на 1920-е гг. и на 1940-1950-е гг., когда солдаты возвращались из Германии и везли трофейные коврики и открытки. Поначалу трофеи использовали весьма активно, затем их стали копировать, снова появились бродячие торговцы, которые предлагали как готовый товар, так и свои услуги «красилей», как они названы в романе «Один день Ивана Денисовича» Солженицына, даже возродилось дореволюционное название таких торговцев - «офеня».
В 1960-е гг. началась борьба с мещанским бытом, появилось в обиходе слово «кич», и множество таких ковриков было уничтожено, хотя на колхозных рынках на Украине они продолжали продаваться еще до 1970-1980-х гг. В среде интеллигенции такие клеенки обвиняли в вульгарности и антихудожественности.
Вспомним слова искусствоведа В.Н. Прокофьев о простонародном примитиве в целом, они будут уместны и здесь: такая продукция была призвана «…развлечь крестьянина, когда он, утомленный, возвращался вечером со своей тяжелой работы, позабавить его, оживить, заставить его позабыть свой тягостный труд, превратить его каменистое поле в благоухающий сад; ...обратить мастерскую ремесленника или жалкий чердак измученного ученика в мир поэзии, в золотой дворец, а его дюжую красотку представить в виде прекрасной принцессы...»*. Прокофьев, описывая такие коврики, давал весьма четкую метафору атмосферы простодушного волшебства.
*Прокофьев В. Н. О трех уровнях художественной культуры Нового и Новейшего времени (к проблеме примитива в изобразительных искусствах)//Примитив и его место в художественной культуре Нового и Новейшего времени. М., 1983, с. 6-28
